Рыночные “синоптики” в один голос утверждают, что погода в российской фарме становится жарче, а местами наблюдаются сильные осадки, что может неблагоприятно сказываться на метеочувствительных бизнесах. А таковых в российской действительности немало. В качестве профилактики осложнений рекомендуется обратить внимание на свое “здоровье”, уделять побольше времени вопросам оптимизации, кадровому потенциалу, маркетингу и другим способам ранней диагностики и лечения.

Так оптимистически мы хотим начать традиционный аналитический качественный прогноз развития российского фармрынка — в данном случае в 2010 г. Хотя поводов для оптимизма не так много, как хотелось бы, взяв на вооружение вечную мудрость “и это пройдет”, мы попытаемся с разных точек зрения посмотреть на то, что будет происходить в отрасли в ближайшее время. Безусловно, мы не претендуем на 100%-ную реализацию прогноза, но полагаем, что тренды, обозначившиеся с начала 2010 г., позволять заглянуть в недалекое будущее.

Мы прекрасно понимаем, что прогноз из уст теоретиков, к коим мы себя относим, строится на оценке макроситуации в экономике в целом и в фармотрасли в частности. Наш прогноз не затрагивает вопросов функционирования отдельных продуктовых ниш или игроков. Поэтому все совпадения с реальными участниками бизнеса носят случайный характер. Единственный игрок рынка, которого можно идентифицировать в этом проекте, — это государство. Государственные институты законотворчества и исполнения политической воли сегодня более чем активны. Но обо всем этом и о многом другом по порядку.

В 1655 г. французский парламент потребовал, чтобы король Людовик XIV изменил свою политику. “Зачем?” — удивился король и насупил брови. “Она противоречит пользе государства”, — был ответ. И тогда самодержец пожал плечами и высокомерно бросил: “Государство — это я!” Мы не случайно привели этот исторический пример, т. к. если говорить обо всей системе здравоохранения России, то, очевидно, идет процесс централизации исполнительной власти. В итоге прорисовывается цель — получить сильный Минздравсоцразвития с различными департаментами и отделами, которые будут отвечать за разные направления деятельности. Хорошо это или плохо — судить не нам. Если эти процессы идут, значит, они необходимы. Любой грамотный владелец компании видит и понимает, какая структура бизнеса ему в данный момент необходима. Государство ничем не отличается от такой компании, только масштаб ее значительно больше.

Реформы, которые сегодня активно декларируются и уже внесены в проект закона “Об обращении лекарственных средств”, безусловно, будут реализованы. В этом сомнения у большинства экспертов нет. А то, как бизнес приспособится к меняющейся конъюнктуре рынка, — большой вопрос. Наверное, было бы неправильно сгущать краски и рассматривать самый худший сценарий, при котором фармкомпании сворачивают свой бизнес, закрываются аптеки, существует критичная дефектура лекарств. Мы не думаем, что такой сценарий реализуем. Во-первых, Россия — государство, интегрированное в мировое пространство. Во-вторых, каким бы жестким ни было регулирование, отрасль все равно является социально важной. Потеря социальной стабильности в России влечет за собой дестабилизацию политической составляющей. Поэтому хуже не будет. По крайней мере, потребитель не должен почувствовать каких-либо изменений. 70% активных пользователей рынка медикаментов в России — это активный электорат.

Цены на лекарства стали вопросом, с которого начался 2010 г. С 1 апреля должен заработать новый механизм ценообразования на группу жизненно необходимых и важнейших лекарственных средств (ЖНВЛС). Полагаем, что новой федеральной инициативой в вопросе регулирования цен государство не ограничится. Так, сегодня 65 субъектов Федерации из 83 уже регулирует цены на все категории лекарственных средств. В некоторых регионах местная власть выступила с инициативой ужесточить это регулирование. Полагаем, что это может произойти. Однако в регионах, как бы странно это ни звучало, риск усиления такого контроля над лекарствами, не входящими в перечень ЖНВЛС, минимален. Сложно сказать, чем вызвано такое убеждение. Местные чиновники или хорошо понимают суть фармбизнеса, или сами каким-то образом с ним связаны.

В некоторых регионах поправочные логистические коэффициенты, установленные к наценкам на ЛС, определяемым федеральной методикой, оказались выше наценок, ранее существовавших в этих регионах. Однозначно можно спрогнозировать, что цены в них несколько вырастут, быстро приближаясь к предельным наценкам, установленным для данных субъектов Федерации.

Уже сейчас озвучиваются здравые, по нашему мнению, идеи регулирования цен на последнем этапе реализации ЛС, т. е. фиксирования розничных или предельных цен. Однако при специфической ментальности российского рынка, его многокомпонентности в плане сегментов и терапевтических ниш внедрить норму жесткой фиксации только розничных цен было бы очень сложно — и еще более болезненно, чем это происходит сейчас. И здесь, как ни странно, Россия может прибегнуть к опыту братской Беларуси, где вопрос регулирования цен сведен к фиксации расчетно-отпускной цены (цена производителя + дистрибьютора).

Вообще, рынок Беларуси, не в обиду нашим белорусским коллегам будет сказано, очень часто сравнивают с российской “испытательной площадкой”. Отметим, что в период кризиса рынок Беларуси — единственный из всех стран СНГ, где проводилась девальвация национальных валют, — не потерял положительной динамики роста в иностранной валюте в том, что касается объема. На наш взгляд, это — следствие жесткой регуляторной политики как в ценообразовании, так и в вопросах промышленности. Вопросы производства лекарственных средств — составная часть большой политики реформирования отечественного здравоохранения.

Для того чтобы уйти от нынешней дотационной системы обеспечения населения лекарственными средствами, и, с другой стороны, снизить процент самолечения в стране, требуется перейти к системе страховых лекарственных гарантий. Однако сделать это, только лишь опубликовав соответствующий закон, невозможно.

Результат будет не тем, которого мы ожидаем. Безусловно, требуется более глубокая проработка этого вопроса.

Один из важных шагов — сделать рынок более прозрачным и управляемым. Сегодня импортозависимость российского рынка оценивается в 95%. В эту гигантскую долю мы включаем импорт готовых лекарственных форм, а также субстанций, которые мы также импортируем, чтобы уже на российской территории произвести готовую лекарственную форму. Негативное влияние столь тотальной импортозависимости ощущается постоянно, в особенности в нестабильной экономической ситуации: растет курс доллара — растут цены в аптеках. Единственно правильным решением в этом плане было бы развитие собственного производства лекарственных средств. Но и здесь не все так просто. Быстро воспроизвести дженерик массового спроса — дело нехитрое. Но, если рассмотреть этот вопрос с точки зрения эффективности бизнеса или, еще лучше, с позиции терапевтической адекватности, мы поймем, что такой путь — утопия. Бизнесу в экономическом смысле неинтересно работать с дешевым препаратом. Для потребителя тоже неправильно лечиться устаревшим препаратом, когда в мире уже применяют принципиально другие технологии терапии. Поэтому если в России будут строить собственную инфраструктуру производства ЛС, то делать это будут, ориентируясь на инновации или препараты с признаками инновационности, так называемые me-too проекты (имеют оригинальную запатентованную молекулу, однако она близка по структуре к молекуле ЛС — родоначальника класса. Такие препараты иногда превосходят “первый в классе” по эффективности или безопасности, а иногда отличия бывают весьма условными, “маркетинговыми”).

Полагаем, что отечественный фармпром пойдет по пути развития технологий me-too. В 2009 г. на уровне премьер-министра России был утвержден список из 50 молекул, на которые приходится наибольшая доля расходов денежных средств населения и государства. Было решено локализовать производство этих препаратов на российской территории. Однако заставить мегафармкорпорации производить здесь свои оригинальные блокбастеры крайне сложно. Поэтому можно сделать нехитрый вывод о том, что решение будет найдено в производстве препаратов, подобных оригинальным, самими же российскими производителями. Уже сегодня российский бизнес предложил альтернативу таким инновационным препаратам, как Велкейд, Бетаферон. Произведен отечественный фактор крови; производство факторов крови для больных гемофилией собираются масштабировать. Можно констатировать, что процесс необратим.

В 2010 г. новым законом “Об обращении лекарственных средств” будет отменена регистрация субстанций для отечественных производителей. Это позитивно скажется на общем экономическом состоянии отечественных компаний, но вызывает определенные опасения в вопросах валидации качества закупаемых субстанций. В этой связи сразу напрашивается решение — жесткая имплементация правил GMP на российских производствах. Очередную дату перехода локальных производителей на стандарты GMP недавно озвучил отраслевой министр Татьяна Голикова.

Такой переход должен произойти в 2012 г. Обычно такие декларации высокопоставленных чиновников вызывают у бизнеса лишь критику: мол, на какие средства будет осуществлен этот переход, как это отразится в итоге на ценах и т. д. Мы считаем, что в словах министра есть самое важное — цель, к которой необходимо стремиться. А вот тактику под эту цель должен разработать сам бизнес. Кто-то привлекает к партнерству западные компании: те охотно идут на совместные проекты и инвестируют средства в переоснащение устаревших производственных мощностей. В каких-то регионах объявлено о создании так называемых региональных фармацевтических кластеров и т. д. Важно не просто приспособиться к меняющимся условиям, но и попытаться сделать на этом “хорошую игру”.

Научить такой игре могут те, кто все эти болезни роста уже когда-то пережил. Иностранные компании, несмотря на все ограничительные действия со стороны государства, продолжают испытывать определенный интерес к российскому рынку. Сравнительно быстрый процесс получения прибыли на инвестированный капитал сегодня заставляет многие корпорации пренебречь упущенной на какой-то момент выгодой и осуществить здесь какие-то “якорные” проекты. Так, почти все TOP30 компаний уже заявили о своем намерении локализовать производство в России.

Отметим, что для многих компаний такое решение было не из легких, т. к. “свои” мощности в Европе или Азии недозагружены. Несмотря на это, шаг к локализации в России уже сделан. Совокупный объем инвестиций в ближайшие 2-3 года, по оценкам Ассоциации иностранных фармпроизводителей, составит более 1 млрд EUR. Таких совокупных инвестиций в России никогда не было.

Иностранные фармкомпании готовы выступать партнерами не только бизнеса, но и государства. Примером может служить поездка премьера В. Путина в конце 2009 г. во Францию, где на государственном уровне были подписаны документы о частно-государственном партнерстве компании “Санофи-Авентис” и одной из российских госкорпораций. Жаль, что масштабность и значимость такого события не были должным образом отображены в СМИ.

Еще более масштабным и беспрецедентным для отрасли может стать покупка российской компанией западного бизнеса. Уверены, что такие перспективы рассматриваются, — и если вооружиться примерами из других экономических систем (Сбербанк, Аэрофлот и т. д.), эти покупки могут стать реальностью. Российский капитал, зависимый до настоящего времени в большей степени от энергоресурсов, должен быть спасен и направлен в более стабильные экономические системы. Российская, а лучше мировая фарма — это фактически то, что нужно в этой ситуации. Кстати, такие примеры уже имеются, правда, в оптовом сегменте.

Создание единого таможенного пространства между Россией, Беларусью и Казахстаном — новая возможность для расширения границ бизнеса, в первую очередь для оптовых компаний. Удобство сотрудничества с такой компанией для производителя очевидно.

Полагаем, что в 2010 г. начнется (а для кого-то продолжится) построение мультинациональных оптовых бизнесов. Первым на постсоветское пространство вышел “Протек”. Неудачи деятельности в СНГ мы связываем с российским подходом к ведению бизнеса в этих странах. Умудренный опытом конкурент “Протека”, “Катрен”, осуществил вторую попытку. И пока эта попытка оценивается как успешная. “Катрен” не строит собственный бизнес с нулевого цикла. “Катрен” покупает существующие активы — и эта стратегия сработала. Компания намерена выйти на другие рынки, в т. ч. в Беларусь, в 2010 г. Полагаем, что такой пример будет использован и другими игроками.

Роль дистрибьютора на российском рынке вряд ли уменьшится, как того еще несколько лет назад ждали аналитики. В период экономической нестабильности, в условиях больших территорий, деконцентрации аптечной розницы дистрибьюторы просто будут незаменимыми.

В целом дистрибуция может принимать те или иные формы. Многообразие форм — это хорошо для рынка, но классическая услуга оптовика все-таки будет доминировать еще долгое время.

Снижение рентабельности оптового бизнеса тоже является необратимым по своей сути. Это заставляет многие оптовые структуры активно развивать свой розничный бизнес — строить вертикально интегрированные аптечные сети.

2008—2009 гг. для организованной аптечной розницы были очень сложными — своего рода тестом на выживание. Выжили практически все, даже те, кому аналитики предсказывали банкротство.

Однако цена этого выживания — потеря доли рынка, т. е. рынок стал более зависимым от несетевой розницы. Но на этом откат в концентрации аптечных сетей закончится — и начнется новая волна развития сетевого формата.

И эта волна начнется прямо сейчас. Во-первых, новые правила ценообразования больнее скажутся на тех аптеках, где зависимость от лекарственного ассортимента составляет более 70%. Соответственно, первая группа риска — это несетевые аптеки, не имеющие возможности держать большой парафармацевтический ассортимент. Сегодня работать только с лекарственным ассортиментом в подавляющих случаях означает быть убыточным. Во-вторых, крупные федеральные и межрегиональные сети перегруппировались и начинают новый этап своего развития — экспансию в регионы. Причем покупки будут совершаться более осторожно, чем до кризиса. Полагаем, что чаще всего будет реализована схема, при которой крупная сеть будет покупать блокирующий или контрольный пакет интересного ей регионального бизнеса. На особом счету находятся активы муниципальных фармаций. Процесс разгосударствления уже активно набирает обороты. Есть большая уверенность в том, что многие государственные сети (например, Мособлфармация, Губернские аптеки и т. д.) будут куплены частным бизнесом.